Город...

Он на долю секунды задержался около ступенек и скользнул взглядом по чуть истёршейся надписи. Привычный путь на работу день за днём втаптывал свой след под гордой некогда вывеской "Город". Эх, как раньше она манила его, притягивала Его мысли на работе. А вечером ноги спешили вдогонку мыслям, смешивая в единый поток таких же "городских безумцев". Теперь же всё по-другому. Лишь короткий взгляд, подбитый ностальгией, да рой приятных воспоминаний, не дающий прозябнуть в это осеннее утро...

"Город". Паб как-то быстро и ненавязчиво вошёл в его жизнь. Такое простое название в какой-то момент стало манящим и родным для него. Да и для многих, ещё вчера прозрачно смотревших друг на друга, а сегодня уже связанных сетью с неброской эмблемкой «Город".

Паб открылся без пафоса. Синие оттенки крыльца растворились в привычном быту родного Энска. Засияв однажды незамысловатыми буквами над входом, "Город", поначалу, показался очередной скучной страницей в заумной энциклопедии таких же кафешек, забегаловок, пабов, коими был пресыщен Энск. Однако, Он как-то заглянул сюда после работы и стал заходить сюда часто.

Зал, хоть и не был велик, вмещал всех желающих. Кафе привлекало Его винегретом энергичных и неординарных посетителей. Юморные КаВээНщики Скамо'рох и Тяжёлый приносили почитать листовки, состряпанные в управлении у последнего, а в результате и привычные стёбы на медицинские темы. Ещё совсем мальчик Вася Мазаев, окружённый взглядами дам бальзаковского возраста, упоительно проглатывал любимый роман о сыне речного бога Кефиса - Нарциссе. Он сильно уставал на работе - мешки ворочать, пусть не хлопотное занятие, но отнимает много сил и энергии и его жалели. Сашка "усатый кот", громко звенел кружкой с фотокором местной газеты. Ее однофамилец приезжал сюда не часто, но своей энергией заводил местную публику. Сильный, здоровый Биллоу крейсером проплывал между столами. Он всегда старался подстегнуть всех к новым встречам, За одним столом у него собирались химерные диссиденты, музыканты, поэты, да и просто креативные ребята, некоторые, по каким то загадочным причинам, старались быть похожи на котов всех мастей. За всем по-матерински взирала добрая повариха "Города" Адмена, женщина статная, улыбчивая и гостеприимная. В этом добродушном муровейнике правда бывало всплывали безликие фигуры посетителей, харкающих желчью, напрягающие матом копошащееся нескучное общество. Но атмосфера креативной доброты сносила порывы последних куда-то в район клозета.

Время уносило минуты, часы, в даль уходили месяцы и палитра "Города" всё больше переставала быть радужным смешением красок .Она превращалась в близнеца самого Энска. Элитные кварталы и бандитские улочки всё чётче прорисовывались между тесных столов пивной. Адмена, выходившая раньше порадоваться публике, всё чаще просиживала время около барной стойки. Справа от неё прочно прописалась подружка детства хозяйки - Elle Due, совершенно безликое существо, как и колготки с одноимённым названием - однажды приняв форму ноги "в положении сидя", упорно не хотят эту форму менять. Она всегда была эффектна, макияж, одежда - всё было дорого и изящно, хотя и не давало возможности увидеть за этим всем хламом саму Элль. Наша хозяйка, ослеплённая блеском даже не пыталась скрывать взгляд, пригвожденный ко рту блистательной Элль. Там же поблизости протирал штаны и крошка Гремлин. Во фраке и бабочке, он всегда кривился, когда из-за сивушного стола местной творческой интеллигенции слышался очередной взрыв хохота, подкреплённый крепким словечком. Это всё жило своей жизнью и в какой то момент покатилась. Пьяная матерная молодёжь столик за столиком отвоёвывала зал. Всё чаще на привычных местах можно было увидеть табличку "Tisch ist beschftigt", а после, эти столики облёвывали спивающиеся отбросы соседних кварталов. Это забавляло Адмену, ибо соседство с быдлом раздражало творческую натуру завсегдатаев и даже закалённый ПМ чувствовал себя неуютно. Приоритетное место на сцене Самурая и других исполнителей, напрочь вытеснило бренчание фаворитного Гремлина. Привычный к политической грязи Сашко Дрючок и тот как-то потускнел в своих спорах с девятьсот семнадцатым.

Люди начали уходить из "Города". Он понимал, что заглядывает туда лишь для того что бы выпить бокал пива. Правда, иногда, на протёртом локтями посетителей столе, можно было увидеть забытую кем-то листовочку Тяжёлого "Прикольные инфекции", да одинокие фигуры вчерашних балагуров, переместившие свои посиделки в тёплые квартиры. Всё приобрело картину тихой спокойной воды, что напоминала реку Ластоку, прорезающую Энск, впрочем, всё это напоминало и сам Энск...

Он поправил, воротник, втянул голову в плечи, стараясь скрыть как можно больше тела от противной сырости ветра, ещё раз бросил взгляд в сторону "Города" и спешно продолжил свой привычный путь на работу.