Из книги, к которой еще не придумал название. Глава Первая, Отрывок второй(продолжение)

Глава Первая, Отрывок первый.

https://www.facebook.com/meshkanec/posts/695448180637298

Глава Первая, Отрывок второй(продолжение)

- Ты меня пугаешь, - Сема прервал собеседника, оторвавшись от смартфона, - с каких это пор ты стал отождествлять себя с человечеством?

- Я всегда отождествлял себя с человечеством, вы не правы Сема.

- Значит я плохо тебя узнал за все эти сотни лет, что мы знакомы.

- Это плохо. И это еще одно подтверждение моих слов. Оказывается, чтобы узнать человека иногда нужно узнавать его не одну сотню лет.

- Человека??? И это говорит один из первых духов познания, воплощенный царем Соломоном во времена столь давние, что сам царь Соломон сейчас не более чем легенда?

- Таки да, воплощенный… или заключенный. Или взятый в рабство. Не важно. Вы знаете Семочка, за все это время у меня были только две цели существования. Первая - помогать отдельно взятым людям, обладающим символом власти надо мной, вторая - изучать природу человечества. Я был когда-то духом познания, да. С тех пор, как пан полковник уничтожил символ власти надо мной и я получил относительную свободу, первая цель стала несущественной, а вот вторая стала как никогда актуальной…

- Пан Левин, давно хотела вас спросить, вам не скучно так долго жить? - вмешался в разговор мелодичный голос, который навряд ли принадлежал храпящему в кресле здоровяку.

Бывший дух познания изменился в лице, глубокие морщины изменили свое расположение, в явное подобие улыбки или оскала. Молодой хипстер сделал вид, что он не услышал ничего такого, что могло бы стать причиной оторваться от фейсбука в смартфоне.

- Мотря, я рад вас видеть, хотя нет, пока только слышать. Давно вы здесь?

- Достаточно, чтобы понять, что вам очень надоело ждать пана полковника и вы ужасно злитесь от вынужденного безделия. И все-таки?

- Я вам процитирую классика, Мотря. Таков положен всем предел, его ж никто не преступает. Вся тварь разумная скучает: иной от лени, тот от дел; кто верит, кто утратил веру; тот насладиться не успел, тот насладился через меру, и всяк зевает да живет...

- И всех вас гроб, зевая, ждет. Но это не про нас, пан Левин. - из воздуха соткалась фигура молодой красивой, но бледной черноволосой женщины в простом домашнем платье и кухонном фартуке. Без сомнения, это и была та самая Мотря, которая испекла те самые сдобные булки, которыми так восхищался пару минут назад тот самый Соломон Соломонович.

- Как всегда красота в простоте, - морщины Сола снова приняли устойчивое положение, соответствующее широкой улыбке.

- Сема на мгновение отвлекся от экрана, чтобы кивком поздороваться с проявившейся Мотрей и взять с блюда последнюю булку.

Нельзя сказать, что он был неприветлив с Мотрей. Он воспринимал ее как должное, как нечто неодушевленное и этом была своя логика. Дело в том, что из всей этой разношерстной компании только Мотря была настоящей нежитью. Она единственная из них умирала настоящей смертью, причем не просто так, а наложив на себя руки. Кто-то говорил что это случилось от неразделенной любви, кто-то нет, однако это было не суть важно. В силу многих причин после смерти она стала призраком, бродившим по ночному Чернигову. Слухи про призрак, пугающий своими вздохами припозднившихся достигли ушей Полковника. Он нашел ее, выслушал и решил что она не заслужила такого положения вещей. Стараниями Соломона и умениями Полковника теперь Мотря могла полноценно проявляться в мире живых по своему желанию, однако не постоянно. В довершение к этому, для продолжения такого существования сразу в нескольких мирах ей периодически нужна была живая человеческая кровь. Она стала и вампиром, и призраком одновременно, но была безмерно благодарна Полковнику, жила в его доме на правах хозяйки и почти что дочери. Казалось бы напрочь лишенный сентиментов Полковник питал к Мотре своего рода отцовские чувства, чему не переставал удивляться тот, кого Соломон Соломонович называл запросто “Сема”.
Как и другие призраки, Мотря была многомерным существом, и могла находиться одновременно в нескольких измерениях, включая и те, где время текло иначе, чем в нашем. Поэтому одной из ее способностей было почти моментальное приготовления самой разнообразной еды, чем без зазрения совести пользовался Сол. Чести ради стоит сказать, что это именно он научил Мотрю всем этим способам взаимодействия с реальностями. Будучи прикован к нашему миру, он охотно делился с нею знаниями про устройства миров и способы проникновения в них. Вот и теперь, с печалью смотря как Сема с удовольствием пережевывает последнюю булку,

- Это действительно не про нас.У кого-то из нас гроб уже был, а кому-то даже он не светит. Такова уж наша действительность, и если уж мы с вами остались в этой реальности, то надо принимать ее такой какая она есть. “Скучно” это слишком человеческое понятие, и ко мне оно мало применимо.Да и по большому счету, оно мне не до конца понятно, как и многое из того, что относится к человеческим эмоциям. - Соломон опять тяжело вздохнул. - Мотря, а давайте не будем философствовать, а лучше сделай нам еще этих бриошей. Сдается мне, что Сема, пребывая в благородной задумчивости, только что съел последнее творение твоего кулинарного гения.

Сема снова кивнул, теперь в знак одобрения хода мыслей Сола. И усмехнулся чему-то своему, вычитаному в сети.

- Конечно, пан Левин, - Мотря взяла блюдо со стола, немного поблекла, стала полупрозрачной на пару-тройку минут, потом исчезла на мгновение, и снова обрела должную плотность, держа в руках блюдо, полное свежих горячих булок. - На здоровье, пан Левин.

Таким же образом на столе вскоре обновился большой медный чайник, наполнившийся свежезаваренным ароматным чаем.

- Признайся, Сол, эта гребаная метель твоих рук, или чем ты там все это творишь, дело? Нет, лично я совсем не против, но буран на целую неделю - это уже перебор даже для такого бездушного создания, как ты, - со стороны камина раздался низкий голос человека, которого Сол и Сема называли Князем.

Гора мышц в камуфляже перекатывалась в кресле, сладко потягиваясь после недолгого сна. Такое мнение имело право на существование. Обладая огромными познаниями в устройстве этого мира и имея достаточный опыт в том, что люди обычно называют “магия”, Сол периодически, в минуты душевных метаний, развлекал себя тем, что изменял по своей прихоти погоду. Однако обычно это было не столь долговременно, как затянувшаяся на целую неделю сильнейшая метель.

- Вы знаете, Князь, меня тоже посещала мысль, что этот снежный форсмажор неспроста. Но, нет. Я здесь не причем. Я не люблю холод, снег, и все такое.

- Почему я тебе не верю? - Князь показал в ухмылке крепкие белые зубы.

- Увы, этот вопрос может иметь очень много ответов. - подал голос Сема, - Может быть это потому, что Соломон Соломонович имеет обыкновение беззлобно тебя разыгрывать. А может быть потому, что такова уж природа человеческая: подвергать каждое утверждение критическому анализу. А может быть это потому, что вам хотелось бы объяснить этот природный катаклизм каким-либо понятным и простым образом, потому что иначе есть вероятность, что причиной его является нечто большее, чем движение теплых и холодных фронтов и прочая метеорология. А может быть…

- А ведь прав был Сол, тысячу раз прав, когда назвал тебя занудой! - Князь поднялся из кресла и теперь потягивался, разгоняя застоявшуюся кровь.

Сема не удостоил его ответом, лишь свысока смерил собеседника ледяным взглядом поверх очков в тяжелой оправе, а Сол победоносно поднял вверх палец и провозгласил:

- Наводить буран, на это способен только абсолютный мизантроп, тогда как я всегда питал слабость к людям. Потому что нет ничего более чуждого человеку, чем метель. Даже самум в пустыне более милостив. Как вы вообще прожили так долго в этих ваших северах, Князь, и не утратили жизнерадостности?

- Так это же моя родина.- расплылся в белозубой улыбке великан, - Эх, южане! Вот что вы за люди такие! Ну как? Как можно не любить ледяной ветер со снегом, бьющий в лицо, особенно когда идешь под полным парусом по свинцовой глади северного моря, на хрупком суденышке? Не понять мне вас, не понять!

Князь говорил с тем жаром, который свойственен увлекающимся натурам. Глаза его горели, он как будто сжимал в руках свою верную секиру, стоя на носу драккара, летящего навстречу непогоде. Сол поежился, очевидно представив эту картину.

- Эмм, можете называть меня занудой или еще как, но справедливости ради, вы же никогда не были ни на драккаре, ни в северных морях. Насколько я знаю, всю свою жизнь вы провели либо в окрестностях нашего славного Чернигова, либо где-то южнее, в районе Средиземного и Черного морей. К тому же, это знают все здесь присутствующие, так что весь этот варяжский антураж в вашем исполнении дико хорош, но все-таки малость бесполезен. - Сема снял очки и пристально посмотрел в глаза слегка смутившемуся Князю, - а, ну вот теперь все понятно. Начался новый сезон сериала про викингов и вам сегодня утром пришло подтверждение вашей заявки о принятии в официальный международный фан-клуб этого самого сериала с правом основания филиала фан-клуба в городе. Потому в своих мечтах вы и видите себя минимум варяжским ярлом. Странная у вас какая-то ностальгия. Этакий карго-культ прошлого. Не понимаю.

- Сема, после этих слов можно было бы сказать, что вы страшный человек, будь вы человеком, - с наигранным благоговением расплылся в улыбке Сол. - так разбить полет фантазии о реальность.

- Ботан, реальный ботан! - обиделся Князь и усевшись в свое кресло отвернулся от стола к камину.

Продолжение следует