Дмитрий Шуров: «Земфира – это самолет, периодически переходящий в космический корабль»

Из клавишника группы «Океан Эльзы» в сооснователи группы Esthetic Education, из музыки к фешн-показам в сопродюсеры к Земфире…
Перед его сольным концертом в Чернигове, журналист встретился  с Дмитрием Шуровым, которому всегда мало музыки.

- Это же надо так любить моду, чтоб простой показ одежды вдохновил на создание музыки!
Дмитрий Шуров: Я не очень люблю моду, скорее, мода любит меня!



Просто Алена Ахмадулин – дизайнер, которая делает очень провокационные показы. Она искала серьезного композитора для своих шоу, и почему-то решили, что серьезный композитор – это я. Мы на протяжении полугода готовили разные концептуальные композиции. Например, один из показов проходил под русскую оперу в обработке. Потом я понял, насколько мне нравится музыкальный результат, и решил продолжить этот музыкальный эксперимент в проекте «Пианобой».

- И насколько это для вас серьезно?

Д.Ш: Сейчас – это всё, чем я занимаюсь. Мои друзья и соратники не дадут соврать: мы просто истязаем друг друга.

- Первым городом, который посетили с «Пианобоем» стал Днепропетровск. Почему?

- Это была моя мечта, и она сбылась. Мне кажется, Днепропетровск – незаслуженно недооцененный город в культурном плане.

- Кем недооцененный?

Д.Ш: Ну, просто Украина в культурном плане воспринимается с точки зрения Одессы, Киева, Львова, хотя во Львове закрытая культура. Ну, Харьков тоже считается, в Донецке есть какая-то тусовка. А мне комфортно в Днепропетровске, не знаю, какое-то интуитивное ощущение.

- На афише ваш концерт обозначен, как шабаш. И в Киеве, говорят, ты такое вытворял: падал на музыкальные инструменты, чуть рояль не сломал…

Д.Ш.: Скорее, мы с роялем слились в экстазе. Там сломалась стойка, и, в общем, рояль сам упал, а я на него сверху просто прилег. А на нас прилегли бокалы (смеется). А первый концерт вообще проходил в настоящем заброшенном доме с привидениями, очень интересном киевском месте – «Шоколадном доме». Да, у нас ведьминские концерты чуть-чуть, потому что у меня есть две ведьмы в коллективе. А еще есть студент факультета философии, который всё обещает нам начать читать лекции, и никак не начнет…Саша, может быть, сейчас?

Саша Друганов: Прямо сейчас?

Д.Ш.: Ну, да. Лекцию о сексе! Когда Саша отворачивается, и нам удается заглянуть к нему в папочку, то там вечно какие-то лекции о сексе.

С. Д: Если вкратце, то не занимайтесь сексом без любви.

- Студент Саша приносит сексуальность в ваш проект?

Д. Ш.: Безусловно! Вы посмотрите, какая у него прическа!

Кстати, именно Сашина сестра, Маша Друганова, которой 14 лет, полностью нарисовала наш клип «Смысла. нет». У меня была такая мечта – создать клип из рисованных рисунков к «Маленькому принцу», но я не очень понимал, как это сделать. Я пошел к гениальному художнику и декоратору Саше Друганову. Не этому, который рядом сидит, а Друганову-старшему. Мы выпили коньяку, начали что-то там рисовать, но как-то уж слишком претенциозно выходило всё. А потом он показал мне рисунки своей дочери. Она много рисует карандашом в тетрадках, не задумываясь о цели и смысла рисования. Вот это и являлось тем искусством в чистом виде, которое мы искали.

- На первых плакатах «Estetic education» было написано, что в составе группы двое музыкантов, которые на пике популярности «Океана Эльзы» ушли из группы ради любимого дела. Получается, «ОЕ» было не любимым делом?
Д.Ш.: Так и было написано? Может, все-таки, ради любимого тела? (смеется). Ну, любимое дело – это музыка, наверное, в группе не хватало музыки в тот момент. Это было заметно, и не только нам. Проект «Пианобой» тоже родился неспроста: опять мне стало не хватать музыки.

- А на какой ноте разошлись с Вакарчуком?

Д.Ш.: У нас сейчас с ним абсолютно нормальные отношения! Мы раз в полгода созваниваемся, периодически говорим друг другу комплименты. Слушаем музыку друг друга и уже обо всём забыли.

- С Новым годом поздравляли?

Д. Ш: С Новым годом – нет, с днем рождения – да…

- А с Земфирой сейчас сотрудничаете?

Д.Ш.: Сейчас нет. Бывает плотная творческая деятельность, а бывает плотный творческий отдых. Так вот сейчас у нас – второе. В дальнейшем я с ней с удовольствием буду продолжать сотрудничество, потому что я уверен, что мы не всё друг другу сказали. Просто нужен был какой-то такой момент отдыха.

- Так, может, на нее так повлияла ваша совместная работа, что теперь столько отдыхать приходится?

Д.Ш.: Нет, конечно. У Земфиры свои биоритмы, и она, скорее, под них подстраивается, нежели под кого-либо.

- Ведь вы бывали у нее дома, скажите, Земфира – хорошая хозяйка? Вкусно готовит?

Д.Ш.: Прекрасно готовит!

- Не верю. У творческих людей вечно такой бардак в голове и готовить они, как правило, не умеют..

Д.Ш.: Поверьте, если человек может написать охренительную песню, он может приготовить охренительный борщ. В принципе, это – похожие вещи: если человек умеет что-то создавать, он создаст что угодно: и скульптуру изваяет, и победит в велосипедной гонке.



- Опишите Земфиру двумя словами.

Д.Ш.: Знаете, кто-то живет как велосипед, кто-то – как мотороллер. Земфира – это самолет, периодически переходящий в космический корабль…

- Знаю, у нее очень узкий круг общения. Как вам удалось в него проникнуть?

Д.Ш.: Я и не ставил себе цель проникнуть в круг «своих». Мне искренне нравятся её песни и она как творец. Я чувствовал, что у нас есть контакт и редкое музыкальное единение. Когда душой чувствуешь, что песня получается, остальное отходит на второй план. Дружба может быть недолгой, окружение – регулярно меняться, а вот музыка – вечна.

- Как сейчас поживает группа «Estetic education», а то что-то вы затихли в последнее время?

Д.Ш.: Я бы не хотел сейчас отдуваться за всех. Мы постоянно пытаемся собраться в последнее время, и пока у нас это не совсем получается.

- Слушайте, а может, ну её, эту музыку? Начните писать!

Д.Ш.: Один раз мне с Юрой Хусточкой один московский делец, нехороший человек, предложил написать книгу об «Океане Эльзы», вылить туда всю грязь, чтоб нарастить за счет этого тираж. Но у них было условие – мы должны были встречаться с какими-то писателями, рассказывать им все, а они потом сами оформят эту книгу. Я на секунду представил, что вообще из этого может получиться. Поэтому мне, скорее, было бы интереснее написать что-то типа «Маленького принца», чем заниматься биографиями не существующих групп.

- Дима, почему во время выборов вы не поддерживали ни одного из кандидатов в президенты?

Д.Ш.: Нет, ну я голосовал. Пошел с сыном на выборы, сын меня сдал. Я ему говорю: «Сейчас мы зайдем в кабинку, ты поставишь галочку в месте, где я тебе покажу, только никому не говори». Мы выходим из кабинки, он кидает бюллетень в урну, и громко-громко так заявляет: «За ….!» Ну если серьезно отвечать на ваш вопрос, то публичная поддержка политиков – это очень большая ответственность, которую я на себя брать пока не готов.

- А для вас, как для музыканта, важно, кто в стране президент?

Д.Ш.: Безусловно. Но, что я-то мог сделать?

- Вы придумывали музыку к показам Ахмадулиной и Литковской, двум совершенно разным дизайнерам. Если представить, что на их показах выключили бы свет, можно было бы понять, показ какого дизайнера на сцене сейчас только по вашей музыке?

Д.Ш.: В музыке к показам Алены Ахмадуллиной всегда есть оттенок сказочности, чего-то потустороннего. Это как саундтрек к иному измерению. Музыка для Лилии Литковской – урбанистична, в ней больше нерва и современной театральности. А ещё до недавнего показа в саундтреках к Ахмадуллиной всегда был яркий женский вокал, а для Литковской я, кроме своей музыки, сделал пианинный кавер на 15 steps by Radiohead. Кстати, теперь играю его на концертах.

- Вот вы с удовольствием ходите на концерты таких групп, как Radiohead и Muse, а на чей концерт из украинских звезд пошли бы?

Д.Ш.: А на любой! Главное, не забыть затычки в уши, если концерт окажется не очень (смеется). Или плеер. Врубаешь себе свою музыку, и какая разница, кто там на сцене.

Фото Павла ДАЦКОВСКОГО

Владислава МИКОЛЮК

 PS 27 марта Дима проездом в ношем городе.
Все по тому же адресу, проспект Мира 54.