Прославленные ублюдки

Скверный из меня сказочник, но уж какая сказка, таков и рассказчик. Решил я поведать вас сказочку, об одном из… о ком принято говорить либо хорошо, либо ничего.
Знавал я одного деда. С глубокого младенчества знал, уважал и с одухотворением слушал истории, о его нелегкой фронтовой жизни. Не один я внимал этим рассказам, порой десяток таких же как я постреленышей, широко распахнув глаза и рты, внимали живому воплощению храбрости, стойкости и верности отчизне. И гордость овладевала каждым из нас, за то, что именно на НАШЕЙ улице живет ТАКОЙ человек. И вдвойне горды мы были, когда к очередной годовщине Великой Победы, получал прославленный дед, очередную медаль.
Росли мы, и рос «иконостас» на груди героя, неумолимо сгибая уставшие плечи. Но гордо нес ветеран свою ношу, гордо и с высоко поднятой головой. И тут бы на мажорной ноте закончить сказку, но случилось дедушке на закате жизни отступить от правил. Здесь следует упомянуть, что ветеран слыл жутким домоседом: никуда дальше района не выбирался, ссылаясь на занятость, возраст, да и некуда было ему вояжировать. А тут возьми да и уговори его кто-то из районного руководства, в майские праздничные дни поучаствовать в крупномасштабном мероприятии. И так уж неудачно (для него) случилось, что не один он был из района, что были свидетели тому, как пришлось дедушке, поспешно и позорно ретироваться проходными дворами, после того, как признали «героя» соседи по концлагерному бараку. Да только не смогли деды «праведные» догнать беглеца, чтобы покрепче «обнять» и вспомнить те жуткие дни и годы, совместно проведенные за лагерной колючкой. Совместно, да только по разные стороны. Потому и не смогли угнаться за вскормленным на немецком шоколаде «живчиком» те, кто оставил здоровье в полосатой робе.
Не вышла тогда эта история на страницы газет, и экраны телевидения. Не стали придавать огласке и срывать юбилейные медальки. Не захотели умные люди дом мести сухим веником, умолчали. Только в одночасье перестали на праздники приглашать, да подарками одаривать. А «герой» доживал свои последние годы тише воды, медалями больше не тенькал, и вида был жалкого и загнанного.
А к чему вся эта басня: к тому, что как бы человек не прятался, чем бы ни прикрывал свою подлость: политической целесообразностью, стечением обстоятельств, малодушием или банальной трусостью – матрица памяти человечества все равно запомнит его тем, чем он являлся на самом деле. И если уж измазался, то отмыться до бела не представляется возможным.