Бар "Сук"

В баре "Сук", что находится на окраине Рикского леса всегда много посетителей. Вот и этой ночью не протолкнуться, но двое завсегдатаев - отец и сын Барсуки - уже заняли небольшой столик в дальнем уголке и начали вести неспешную беседу.

- Скажи честно, Фауле - спросил папа после третьей рюмки настойки из дождевых червей - любишь ли ты свою жену?

- Честно? - Фауле от неожиданности поперхнулся лягушачьей лапкой, но все же ответил - таких, как моя жена - единицы. Она хорошая хозяйка, прекрасная мать, заботится обо мне, всегда опрятно выглядит, но...

- Продолжай, я слушаю - кивнул папа.

- Понимаешь, таких барсучих, как она, не любят... Любят таких барсучек, как подруга нашего Лайче. Ее всегда мало, ее всегда не хватает, она как ветер, она неуловима и тем прекрасна и притягательна. Она постоянно трепит Лайче нервы. Но не тем, что у него слишком маленькая нора для создания семьи или... что он чавкает, когда ест мышь, нет, а тем, что ей никогда не угодишь! Он тащит ей червей, она кричит подавай ягод. Он несет ей ягоды, она кричит - надоело сидеть в норе, пойдем в гости. Он ведет ее в гости, но по дороге оказывается, что это совершенно не те барсуки, с которыми ей было бы интересно. Лайче всегда нужно завоевывать ее, обращать на себя ее внимание, он постоянно в тонусе, он никогда не может расслабиться. Понимаешь, папа?

- Как никто другой! Не будь я старым опытным барсуком, я бы не задал тебе этот вопрос, сынок. - старик неспеша дожевал свою порцию лягушатины и начал свой рассказ. - Я много лет прожил с твоей мамой, но любил ли я ее? Наверное, если бы меня спросили тогда, я бы ответил твоими же словами, Фауле. Но послушай, что я скажу сейчас. Я любил свою бывшую подругу Кластию...

- Эмммм... - Фауле откинулся на спинку деревянного стула и попросил официантку принести еще по паре рюмочек настойки.

- Но дослушай же! Я всегда думал, что любил ее. Кластия тоже вечно трепала мне нервы, ее никогда не было дома, она заставляла меня дико ревновать! Она даже как-то подкинула мне свой выводок, который в итоге оказался от другого! И то, если бы не мой опытный взгляд, я бы никогда не провел параллели между этими детенышами и нашим соседом. Потом она якобы призналась, что тот по ошибке забрел не в свою нору и провел ночь (тоже по ошибке) с чужой барсучкой. Смешно? Не то слово! Но я, как дурак верил ей - потому что любил.

- Думал, что любил - поправил Фауле.

- Именно! В конечном счете мы все равно расстались и я встретил вашу с Лайче маму. О, она была прекрасна, она была чиста, как едва распустившийся бутон в утренней росе, она была так утонченна и мила, что... мне тут же захотелось затоптать всю эту красоту и чистоту в грязь. Мне хотелось доказать ей, но прежде, конечно, самому себе, что таких прекрасных барсучих не бывает на свете. Я подсознательно ненавидел себя за то, что хотел сделать из нее такую же барсучку, какой была Кластия. А она, моя Лукише, все терпела и, казалось, становилась еще прекраснее и светлее. Я не мог любить Лу, это чувство оказалось непостижимым для меня. Я начал ненавидеть себя еще больше и все больше тосковал по Кластии. Я таскалася по барам в надежде встретить ее, я вел с ней внутренние диалоги, проклиная день и час, когда наши пути пересеклись. То было ужасное время, но самым ужасным был день, когда мы наконец-то увиделись. В тот вечер мы с Лу шли в гости к ее родителям и вдруг из-за деревьев показалась Кластия с каким-то подвыпившим барсучонком и выводком. Она была совершенно другая - оплывшая, потрепаная, злая, тащившая на себе двоих барсучат, еще и этого барсучонка, который без умолку что-то лепетал и постоянно спотыкался. Сердце мое начало бешено биться, я сжал лапку Лукише и мы свернули на другую тропинку. Все в один миг стало на свои места, пелена спала с моих глаз и сердца и я понял, что то, что называл любовью к Кластии, было только страстью, а что настоящая любовь - вот она, идет рядом...

- А мама как отреагировала?

- Мама сделала вид, что ничего не поняла. Уже дома я падал ей в ноги и молил о прощении. Она сказала, что простила, а на утро ни ее, ни вас с Лайче в норе не было...

Старый барсук замолчал и, тяжело вздохнув, отпил из рюмки. 

- Потому я и спросил тебя, Фауле, любишь ли свою жену... Чтобы ты смог найти в себе смелость понять, что любовь и страсть - это две реки, текущие в разных руслах. В реку Любви нельзя стать лапкой прямо с берега, нет - войти в нее возможно лишь с истока. Зато в реку Страсти можно нырнуть с любого места с головой и не достичь дна, и сгинуть в ее бурлящих водах. Но ты никогда не попадешь из реки Страсти в реку Любви, потому что в итоге она заканчивается в зловонном болоте, где догнивают ее утопленники. И я там сгнил, Фауле. В погоне за страстью я утратил любовь - сначала не разгялдел, а когда прозрение свершилось, потерял.

...Приближалось утро и местные завсегдатаи спешили покинуть бар перед рассветом, чтобы поскорее залечь в своих теплых норах, в обнимку с женами - любимыми и не. Или погрузиться в мечты, которым никогда не суждено сбыться, потому что река Страсти никогда не впадает в реку Любви.