Мобильная версия сайтаБоец 1-й танковой бригады Роман Берташ рассказал о своем пребывании в зоне АТО и полученном им боевом ранении
Несколько огромных шрамов на все лицо, выбитый глаз, и собранная по кусочкам верхняя челюсть - все это последствия ранения 24-летнего бойца 1-й танковой бригады Романа Берташа, которые он получил, когда грузовик, в кузове которого он находился, наехал на фугасную мину в зоне АТО. Водителю и пассажиру грузовика повезло меньше – они погибли. Больше месяца Роман провел госпитале во Львове. Средства на лечение нашему земляку собирали львовские волонтеры. Роману еще предстоит пластическая операция на лице, а также протезирование выбитого глаза. Естественно, на все это потребуются немалые деньги. Журналисты интернет портала gorod.cn.ua обратились к Роману с целью помочь ему, написать статью о помощи, в которой бы разместили его банковские реквизиты и карточный счет, но Роман категорически отказался. Сказал, что деньги на лечение ему уже собрали львовяне. Пояснил, что лучше собрать средства другим раненым бойцам или купить обмундирование тем, кто сейчас идет на фронт, чтобы ребята имели надежную защиту от осколков и ранений.
И если от помощи черниговский боец отказался, то рассказать о том, как он попал в зону АТО и описать обстановку в зоне боевых действий Роман согласился. Итак, вот его история.
Роман Берташ, боец 1-й танковой бригады
Не женат. Окончил черниговское училище №18 по специальности "столяр-резчик". По профессии работать не стал, так как предложений по работе особо не было. До отправки в зону АТО я работал в строительной бригаде у отца, занимался ремонтами. До этого три года прослужил в армии по контракту в военно-воздушных силах, служил в Харькове. Моя военная специальность – автомеханик. Служил с 18 до 21 года. После 3-х лет службы в армии продлевать контракт не стал. Потому что в украинской армии разочаровался. Я неоднократно становился свидетелем ситуаций, когда офицеры разворовывали государственное имущество, а потом вешали все это на обычных рядовых солдат. После армии я пробовал поступать в Харьковский университет воздушных сил имени И. Кожедуба. Достаточно успешно сдал тесты ВНО, но на бюджет так и не прошел, даже при том, что за плечами у меря было три года службы в армии. Еще хотел пойти служить в армейскую авиацию, планировал поехать в Африку, но воинскую часть расформировали, поэтому с этим тоже не сложилось.
Повестка пришла 18 марта 2014 года. Уже 19-го все мобилизованные отправились в поселок Гончаровское. Естественно, зная изнутри всю подноготную армейской службы, возвращаться снова в армию не особо хотелось. Но с другой стороны я понимал, что если я не пойду, то кто тогда пойдет? Знаете, у десантников есть такое выражение "Никто кроме нас". В общем, в Гончаровском мы находились до мая месяца. А потом начались маневры по области. Ездили с места на место. Были, якобы, учения. Но учения только на бумаге, потому что по факту мы только побегали и по 15 патронов выстрелили. Уже когда пошли первые двухсотые, то готовить бойцов стали более основательно. Стали, скажем так, уделять военной подготовке больше внимания. А до этого все было формальностью.
В области наша 1-я танковая бригада дислоцировалась недалеко от одного из ПГТ. Уже оттуда начали набирать добровольцев в зону АТО. Я со своим приятелем Вовой решил пойти защищать нашу родину. Вызвались сами. Он, кстати, теперь уже тоже одноглазый. Мы поехали в Луганскую область в составе ремонтной роты. Это было в конце июня. Там мы находились в 40 километрах от зоны активных боевых действий. Народ туда приехал разный. Были идейные патриоты. Но были и те, кто просто приехал получить статус участника АТО или просто люди, которых призвали по повестке.
Нашей главной задачей было сопровождение колон военной техники к пункту назначения. Помимо этого мы забирали с поля боя подбитую или сломанную технику, чинили ее. Ту, которую нельзя было починить, разбирали на детали, забирали то, что может еще пригодиться. Еще мы развозили по блокпостам топливо, еду и боеприпасы. Несмотря на то, что мы не находились в зоне активных боевых действий, безопасной нашу работу назвать было сложно, поскольку обстреливали нас частенько. И если так называемые ополченцы воевали относительно слабо, то регулярная российская армия обстреливала нас очень жестко.
Вообще, когда мы только приехали в Луганскую область, то было страшно. Всем на самом деле страшно. Просто кто-то свой страх перебарывает, а у кого-то случается истерика. А еще страшно из-за того, что нельзя понять на чьей стороне местные жители. Был у меня случай во время нашего первого задания. Ехали вдвоем с водителем, везли масло. В одном селе грузовик забуксовал. Земля была глинистая, поэтому и застряли. Было видно, что село это уже неоднократно обстреливали. Одни дома разрушены, другие сожжены. Но были и целые строения. Так вот из окна одного дома парень с такой злобой на нас смотрел, что передать сложно. Там вообще люди все злые. Из-за того, что война на их территории идет. Хотя некоторые жители радовались, когда нас видели. Давали нам сигареты или какие-то продукты.
С едой у нас, кстати, проблем не было. Разве что на блокпостах иногда был дефицит еды, но эти проблемы мы решали. А вот обмундирования всем реально не хватает. Бойцы очень нуждаются в личной защите, особенно в касках и очках с защитой для глаз. Потому что глаза очень часто страдают. Очки, может, и не спасут от осколков, но ущерб точно минимизируют. А вот каски реально могут спасти жизнь. У нас они были советские. Моего боевого товарища, когда он уходил в АТО, фирма на которой он работал, обеспечила кевларовой каской. После того как я увидел, что в ней застряли осколки я понял, что каска - это очень нужная вещь. Фактически благодаря ей он остался жив.
Роман до ранения
Была такая ситуация, когда ребята только приехали и их буквально сразу же отправили на задание. Они отказались ехать без бронежилетов. Через пару часов прилетел вертолет с генералами, они начали говорить, мол давайте, сынки, родину защищайте. Но без бронежилетов на задание никто так и не выехал. В итоге через три часа приехала колона с бронежилетами. Их тут же проверили, а потом разобрали. Еще не хватает качественных армейских ботинок. Мои ботинки за два месяца полностью распались. И это притом, что в обычное время все носили шлепанцы или кроссовки, а ботинки надевали только когда отправлялись на задание.
Были там и те, кто отказывался на задание выезжать без какой-либо внятной причины. Просто страшно и все. Таких отказников сразу отсеивали, забирали оружие и держали отдельно от остальных солдат. Некоторые искали приключений и выпивши шли в соседнее село. Бывало, когда такие рейды заканчивались плачевно. В частности из-за того, что люди нечаянно выходили на блокпост сепаратистов. Их там на месте расстреливали или брали в плен. Хотя бывали такие случаи и среди трезвых солдат. Попасть в плен лучше к русским, чем к чеченцам. Так есть шанс, что тебя обменяют. А вот чеченцы воюют за деньги. У них зарплата от количества убитых зависит. Им платят за "головы". А еще они очень издеваются над пленными, бьют их, унижают и т.д.
Неоднократно задерживали автобусы с украинцами, которые ехали зарабатывать на войну, воевать за сепаратистов за деньги. В основном это были наркоманы на грани ломки. Еще командиры наши продажные очень. Наши пацаны когда из плена пришли, рассказывали, что им карты показывали наших позиций. Притом карты у сепаратистов были еще раньше, чем мы на позициях разместились. Когда наших танкистов расстреляли из "Смерча", то перед этим за три дня им русские дали время, чтобы отойти. Сказали, что через 72 часа будет обстрел. Но командир им приказал оставаться на позициях, а сам в момент обстрела уехал. И таких случаев много.
Помимо продажного командования есть проблемы со снабжением хорошей техникой. Нам поставляли технику времен Афганистана. Она часто выходила из строя.
Как я уже говорил, одной из главных наших задач, было сопровождение колон. Я сделал порядка 6-7 выездов. Мой последний выезд закончился ранением. Мы сопровождали колонну, нужно было заменить танк на блокпосту. В нашей колонне ехал рабочий танк, а нам нужно было забрать неисправную технику с блокпоста. Когда мы сделали на месте всю работу и поехали обратно, водитель наехал на фугасную мину. От взрыва водитель автомобиля и пассажир сразу же погибли. Я находился в кузове, рядом с кабиной. Всего в кузове грузовика было семь человек. После взрыва меня сразу же выбросило на землю. Каска с меня слетела. Мы специально не пристегиваем каски, потому что при боковом пулевом попадании, в случае, если каска застегнута, сила удара может свернуть человеку шею. Уже лежа на земле я инстинктивно прикрыл бронежилетом свое заплывшее лицо. Самого взрыва я не помню. Помню только жар пламени от пылающего автомобиля.
Танкисты подумали, что мы попали в засаду и начали простреливать зелень, где теоретически могла быть засада. В общем, стреляли в нашем направлении. Слава Богу, никого из своих не ранили и не убили. Я в это время лежал и ждал пока меня вытащат. Но из-за того, что я упал на противоположную от танка сторону, меня никто не заметил. Ребята в суматохе погрузили раненых и убитых на танк и быстро уехали. За мной приехали только через полчаса. Меня забрала БМП. После этого нас начали обстреливать из минометов. Обстрел мы переждали в бомбоубежище в заброшенной базе ПВО, которую там называют "Сталкер". Потом за ранеными прилетел вертолет. Сначала меня доставили в Харьков. Там я находился около 10 дней. А потом перевезли во Львов.
У меня пострадали голова и лицо. Челюсть верхнюю мне собрали из трех частей, в лицо вставили две титановые пластины, которые, по словам врачей, там уже и останутся навсегда. Глаз полностью вытек после ранения. Пластины купили волонтеры. На лечение своих денег я не тратил, все оплатили волонтеры. Когда в госпитале лежал, очень переживал. Ведь молодой парень, 24 года, а уже без глаза, все лицо в шрамах. А потом когда во двор вышел, увидел таких же бойцов как я, парализованных без рук и без ног, понял, что еще легко отделался.
Родители не знали, что я уехал в зону АТО. Они думали, что я нахожусь в области. Я все это время их обманывал, старался меньше говорить по телефону, чтобы они не узнали, где я нахожусь и не волновались. Просто рассказывал, что связь глушат. После взрыва до родителей дошли слухи, что я приехал сюда в цинке. Потом им говорили, что я в коме лежу парализованный. В общем, слухи были разные. Только чуть позже они узнали, какие у меня ранения.
Чувствую я себя сейчас очень слабо. То, что я делал раньше, уже делать не могу. Ощущаю постоянную усталость. Плюс сказывается нервное напряжение.
Когда лежал в госпитале во Львове, то понял, что народ там намного сплоченней и больше переживает за военных. Там у госпиталей очереди. Люди приходят, помогают деньгами, лекарствами, едой, подбадривают морально. Волонтеры Ира и Катя, когда я уже начал ходить и зрение немного улучшилось, часто выводили меня на прогулку по Львову. Так вот я лично видел 10-15 мест, где люди собирают помощь военным. А когда в Чернигов приехал, то увидел, что здесь все относительно тихо. Такого движения как во Львове нет. Все продолжают пить, гулять и веселиться. Многим эта война до одного места. А с другой стороны, я смотрю на свою крестницу, беременную сестру и понимаю, что именно для того чтобы они жили в мире я и пошел защищать родину.
Я понимаю, не каждый готов воевать, но есть же люди, которые вообще ничем не занимаются. Ладно, ты не воюешь, ну так помогай армии каким-то другим способом, как минимум, собирай помощь. А многие просто развлекаются в это время. Еще я не понимаю беженцев, которые приехали сюда с Донбасса и теперь считают, что тут вокруг них все должны плясать, предоставлять жилье и собирать им деньги. Особенно это касается взрослых мужиков. Пусть берут в руки оружие и идут воевать. А то они махали российскими флагами, а теперь приехали сюда и помощи просят. Наши пацаны за них гибнут, а они еще и многим недовольны, жилищными условиями и т.д.
На данный момент я получил статус участника АТО. Но в моей медицинской карте пока не зафиксировали ранения. Их запишут только после расследования обстоятельств ранений. Только потом должна быть какая-то выплата. Еще должны дать землю – 15 соток. От моего покойного деда в Новоселовке мне достался пай на 40 соток. То есть юридически он пока еще мне не принадлежит, но оформить его мы сейчас хотим. Так вот этот пай сейчас хотят отобрать с целью передачи земли участникам АТО. То есть 40 соток у меня могут отобрать, а дать 15. Единственная выгода – на этой земле можно будет что-то строить и она может быть выдана где-то в черте города. Я знаю, что некоторым военным выдали землю на Масанах.
В жизни, после реабилитации, я хочу заниматься преподавательской деятельностью. Хочу быть инструктором в армии. У меня есть и знания и боевой опыт. Главное только, чтобы нас не забыли. Чтобы государство и люди о нас помнили. Но мне почему-то кажется, что все это забудется. Так как забылись ветераны ВОВ и Афганистана. Просто вижу, как они сейчас живут. Естественно, будут помнить друзья, родственники, а вот остальные вряд ли. Майдан уже многие забыли.
Но самое главное сейчас – это добиться мира. Политикам нужно договориться. Мировая общественность должна выразить протест и помочь Украине. И дай Бог, чтобы, все там в Донбассе и закончилось. Чтобы нам здесь не пришлось еще партизанить.
Дмитрий Тигранов
Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш
Telegram.
Экспорт новостей
